Скверный человек, – написал Клима в зрелом возрасте о кумире собственной юности, который перед самой смертью высказал сожаление, что не успел дописать несколько разделов – «Все у него вертится вокруг произведений”. Логично, ведь сам Клима считал, что настоящая и основная работа духа – мышление – происходит только в идеи, для себя самого, и не имеет никакой практической цели. Конкретно “незапятнанное мышление” было его главной деятельностью на протяжении всей жизни. Что касается произведений (он не делал различия между литературой и философией в писательстве), то они по сути имели в жизни вторичное значение – пожалуй, кроме самой первой философской работы – “Мир как Сознание и Ничто”, которую 26-летний “частник”, как он себя называл, издал в 1904 году. Это, по моему воззрению, единственное произведение Ладислава Клима, который можно практически без преувеличения именовать “суровым” и научным – невзирая на его публицистический стиль. В этой всесторонне превосходной (и почти во всем скандальной) книжке он определил частично все начальные постулаты собственного мышления.
К практической жизни Ладислав Клима так и не приспособился. Тяжело было ждать этого от человека, который меньше всего хлопотал о мировоззрение критиков и читателей, “с юношества считал население земли своим противником” и делал все “не так, как люди” (слово “человек” он считал оскорблением, отрицая существование населения земли как био-рода: “между гением и обыденным человеком большая разница, чем между человеком и верблюдом”). Так, он практически никогда не работал, не хлопотал про оставленное его отцом наследство, он ел сырое мясо и пил чистый спирт – все это в рамках закалки собственной Воли, при помощи которой он стремился завладеть телом (также одной из галлюцинаций) чтобы избавиться как от физических, так и психологических страданий. Нужно сказать, что нго поведение диктовались не каким-то эпотажным чудачеством либо психологическим заболеванием, а конкретно его философскими убеждениями. Все в жизни – игра, обман, ересь, то, что мы считаем правдой, – по сути неслыханно и далеко от правды, а то, что мы считаем ложью, бредом, логической ошибкой, как раз приближается к правде более. Его стиль поведения, как и его произведения, кидали вызов “рациональности, практичности и удачливости” – эталоном буржуазного государственного общества (“будь проклята, Чехословацкая республика, в какой столько крадут”), которое не прислушалось к его критики и через 10 лет после смерти Клима стала относительно легкой жертвой величайшего зла – фашизма.
В общем, я бы не переоценивал “национальную озабоченность” Климы, хотя правда, что в школьные годы он был огромным патриотом (его даже исключили из гимназии за оскорбление), но так же можно сказать, что он писал в то время и хорошую поэзию, которою позднее неслыханно презирали. Распад Австро-Венгрии и образовании независящей чехословацкой страны никаким образом не изменили его жизни и отношения к соотечественникам, именовать которое “критичным” просто недостаточно.
Образ отца, образованного чешского политика-возрожденца, пожалуй, тоже воздействовал на то, что Клима стремился стать в жизни кое-чем совсем ему обратным – и стал. В более поздние годы его чешский патриотизм проявлялся в большей степени в обвинениях чешской (сначала умственной) публики в правинциализме – в пример ей он ставил римскую и немецкую культуры. Сам он писал идентично свободно как по-чешски, так и по-немецки, хотя, чтоб получить представление про его письменный диалект, стоит добавить к германизму существенное количество французских и латинских слов. Эта “немодная” в то время любовь ко всему германскому, вкупе с ницшэанством и антигуманными взорами Климы, могла привести к какому заўприменима развития – может быть, мы сейчас по другому смотрели бы на его наследие, если бы он дожил до прихода фашизма…