Саломея Регина Пильштынова с Русецкая (1718 – после 1760) о месте собственного рождения пишет так: “В юном моем возрасте выдали меня предки (Ефим Русецкий) замуж из Литвы до Новогрудского воеводства, за доктора Якуба Гальпира с которым в тот же год я поехала в Стамбул”.
Непонятно также, получила ли она хотя бы изначальное образование (мы знаем только с её же слов, что в юности она “обожала стрелять и всегда в дороге в коляске имела пистолеты и ружья”). Но была она дама наблюдательная, сообразительная, умная. Сама стремилась к познаниям и желала дать образование (в гимназии при Петербургской Академии) собственному потомку. Просто выучила турецкий, российский, германский языки. Оказавшись кое-где около 1731 г., в четырнадцать лет, в Стамбуле, она приценивалась к практике окулиста. Позже ее учил некий турок из Вавилона. Пленник итальянец показал ей, как пишутся на латинском языке рецепты, подарил сколько мед справочников. Тогда и Саломея сама взялась вылечивать. Сначала страшилась пациентов, шла к ним под принуждением. Позже стала доверять интуиции, опыта народной медицины.
Рекомендовала нездоровым сохранять чистоту, больше двигаться. Равномерно приходила практика. Саломея записывала результаты курации собственных пациентов в специальной книжке, которую собиралась издать. Себя называла “медиком медицины и окулистом”.
Шли годы. Рвение к приключениям и необходимость зарабатывать на хлеб гнали Саламею из городка в город, из страны в страну. Гальпир скоро погиб, оставив ее с маленькой дочерью. За юной дамой стал ухаживать князь Ракачы, но она не без приключений удрала от него. Встретив пятерых австрийских пленных, выкупила их из турецкой неволи. Совместно с ним в 1739 г. возвратилась на родину, поступила на службу князя Михала Радзивилла по прозвищу Рыбонька. В Несвиже удачно продолжала мед. практику. Одним словом, стала чуть ли не первой на белорусских землях дамой, которая “официально”, не скрываясь, жила с целительства.
Но оседлое, размеренная жизнь не устраивала даму. Заручившись советами военачальников и магнатов, она надумала поехать в Петербург, к императрице Анне Иоанновне, чтоб с ее протекцией возвратить несколько “собственных людей”, выкупленных ею из турецкого плена, но перехваченных по дороге русскими бойцами. Из Вильнюса через Ригу путница добралась (снова с приключениями) к русской столице. Там она достаточно просто просочилась в королевский дворец, захватила доверие императрицы, которая называла ее не по другому как “мой дружок”, “Саламанида Ефимовна”. Пильштынова вошла в курс всех придворных событий и интриг, всех сплетен. Они изложенные в главах-новеллах “Авантюра князей Далгаруких”, “История царствования Анны Иоанновны”, “Авантюра про Мазепу” и др.
Северная столица пришлась Пильштыновай по душе. Путница восторгалась творением Петра I, отдавала подобающее его реформаторской деятельности.
Когда путница решила бросить Петербург, российская императрица отдала приказ возвратить ей выкупленных пленных, выдать из собственной казны тысячу рублей, огромное количество тканей, двенадцать огромных и столько же малых серебряных кубков. А чтоб по дороге даму не ограбили разбойники, к ней приставили конвой. Возвращалась она домой с верой в свою счастливую звезду.
Но изменчивая удача стремительно опять отвернулась от Пильштыновай. В Несвиже и на Полесье она выяснила, что ее супруг прогулял несколько тысяч злотых и в дополнение “сломал брачную веру”. К тому же, в злосчастной дамы опять отобрали ее “пленных турок”. В минутки отчаяния вызревает план новейшей “авантюры”: поехать в Австрию, отыскать родителей его супруга родственников и взыскать с их средства, заплаченные за выкуп его из плена. Пильштынова, нездоровая и беременная, решительно отчаливает в дорогу. Правдой и неправдой просачивается через кордоны, в царские дворцы. При помощи самого Фридриха II, получила паспорт, чтоб проехать через Силезию в Австрию, что была тогда в состоянии войны с Пруссией. В конце концов путница добралась до Вены, где у нее родился потомок.
Супруг, естественно, ответил на ее подарки темной неблагодарностью: похитил ее дочь и подговорил слугу подсыпать в тарелку отравы. “Позже,– пишет Пильштынова, – Господь меня волшебно исцелил, но у меня повыпадали зубы, вылезли волосы, стали ломкие ногти, даже вся кожа с меня слезла”. Но дама терпеливо переносить еще одно “божественное предначертание”.
Опять некоторое количество дней светлого домашнего счастья… Но после их Пильштынова решила совсем развестись с супругом, втихаря уехать на украинско-молдавские земли, чтоб снова найти собственных “турок”. Да Пильштын догнал ее во Львове и опять начал “авантюры”. Разворачивается новая страничка “приключенческого романа”.
В конце концов Саломея на сто процентов разорвала дела с Пильштыном, отправилась в Турцию. Опять вылечивала пациентов. Опять уверяла противников, что у нее не “трусливое сердца” и всегда есть с собой “пара набитых пистолетов”. И вдруг – новое падение, новая смена света и тени.
Вот она, совершенно убогая, посиживает в монастыре и горько рыдает, вспоминая недавнее прошлое.
Саломея Русецкая оставила после себя очень увлекательный эталон эпистолярного наследства – дневник-книгу “Авантюры моей жизни”, приготовленную для печати. В нем – мемуары и собственные рассуждения по поводу тогдашних событий, достойные внимания зарисовки-портреты людей, которые встречались во время ее путешествий по странам Запада и Востока. Много места в книжке отведено описанию быта и характеров различных народов, изложены способы исцеления разных заболеваний. Доктор почти во всем опиралась на заслуги народной медицины, распространяла учение о гигиене и физическое воспитание.