Когда в 1982 году в словацких книжных магазинах появился роман писателя Рудольфа Слободы “Мозг”, не много кто подозревал, что в свет вышел одно из главных произведений словацкой литературы ХХ века. Но хватило пары месяцев, чтоб о книжке разнеслась молва — всем хотелось прочесть роман, в каком создатель признавался, что он убил топором собственного пса и избивает свою супругу.
Многие читатели это произведение переварить не смогли, много кто удивлялся, как он в общем мог выйти. Для других — и они были в меньшинстве — роман стал дуновением свежайшего воздуха в словацкой литературе.
После 10 лет нормализации, когда издавались романы, какие полнились “положительными” героями и строителями социализма, другими словами псевдоисторической кашей, вдруг появилось что-то, что не было ни положительным, ни жизнеутверждающим. Быстрее напротив.
На то время сорокалетний писатель уже практически полгода активно работал над романом, который позднее получил заглавие “Мозг”. За год до этого от рака погиб его отец, которого он обожал. Домашняя жизнь Слободы дала трещинку, за плечами он имел исцеление от алкоголизма в диспансере, его истязали желудочные язвы, а на службе, где он работал сценаристом и драматургом, его все принимали как клоуна.
Слобода по полной переживал то, что сейчас именуют модным термином “кризис среднего возраста”. У него была договоренность с издательством о сдаче рукописи романа, потому он взялся за написание без точного осознания, о чем будет писать.
Но он решил подойти к созданию романа как к психотерапии и выписать из себя все, что его истязало.
Это правда?
Всё произведение, кроме нескольких эпизодов, очень автобиографичны: Слобода не стал делать записи в дневнике (избранное из 12-ти дневниковых тетрадей вышла в 2002 году) и вместо их свободно писал роман о собственной жизни. После выхода книжки многие недоверчиво спрашивали: этот Слобада вправду лупит свою супругу? Он вправду живет в некой лачуге? Он по сути убил свою собаку топором?
Его рассказ такой искренний и самобытный, что слабее по натуре даже не дочитывают книжку до конца, так как она кажется им безвкусной. Слобода, как будто в какое-то мгновение понял, что перебегает все границы, украсил текст выдуманной историей про какого-то Она Годжу, которого убивает супруга Урсула.
Весь роман основывается на рассказе безымянного сорокалетнего мужчины, который старается сделать сценарий кинофильма и при всем этом решает собственные семейные проблемы с супругой, больной шизофренией, с дочерью-подростком, с соседями и сотрудниками на работе. Естественно, в конце концов, он не решает ничего, а напротив — благодаря собственному “разуму” еще более всё усложняет.
Краса стиля Слободы, заключается не только лишь в его доверчивой искренности, когда он, как ребенок, болтает все, что придет в голову. Жесткие и грозные сцены он уравновешивает самоиронией и отличительным юмором, который срабатывает и сейчас, через 30 лет после первого издания книжки.
Сопутствующим эффектом романа Слободы есть и то, что в нем создатель похоронил образ писателя, в который многие с радостью верили (как читатели, так и сами создатели) — образ мудрейшего отца, который умеет быть и серьезным, и нежным, образ совести цивилизации, художника. Вместо него Слобода показал пьяницу, неспособного привести к строя свою жизнь, который практически умеет только болтать. Многие коллеги не смогли ему этого простить, но в еще большей степени ему не смогли простить внезапного фурора книжки у читателей.
Пока коммунистические писательские функционеры опамятовались, было уже поздно — книжку раскупили, и им оставалось только удивляться, как такое проскользнула у их меж пальцев. В книжке Слободы не было ни следа того позитива, что нес людям социализм — все жили в некой необычной вещественной и духовной скудости, завидовали друг дружке, на друг дружку клеветали, все нескончаемо болели, лениво валялись в кроватях и уже совершенно не желали думать про наилучшее завтра.
В сентябре 1995 года Рудольф Слобода в собственном пригородном доме повесился. Феноминально, это было на верхушке его славы, когда у него выходили книжки, а театр “Астарка” готовил премьеру 2-ой его пьесы. Все рассуждения про жизнь и смерть, которыми полнится “Разум”, Слобода как бы исполнил этим жестом.